ВЗАИМООТНОШЕНИЯ СССР И ЯПОНИИ В ОБЛАСТИ РЫБОЛОВНОГО
ВОПРОСА ПОСЛЕ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
Борисова А. В.
Сибирский Федеральный Университет, Красноярск
ann220890@yandex.ru
Изучение вопроса эволюции двусторонних отношений в области рыбной
промышленности в системе русско-японских отношений является одной из
важнейших проблем в истории Дальневосточного региона. Обусловлено это тем,
что являясь составной частью народного хозяйства Дальнего Востока, рыбная
промышленность отражала тот уровень экономического развития, которого достиг
дальневосточный край в рассматриваемый период. На примере ее деятельности
можно проследить важнейшие государственно-политические интересы, связанные с ускоренным
освоением тихоокеанского побережья в период после гражданской войны.
Включившись в этот процесс, рыбная промышленность своей практической
деятельностью способствовала заселению края, созданию береговых поселков и
крупных населенных пунктов. В этом проявился, как отмечает В. Н. Елизарьев,
прогрессивный характер освоения Дальнего Востока русскими людьми[7].
Процесс формирования отрасли и ее последующая деятельность проходили под
влиянием общих для России и специфических для Дальнего Востока факторов. Даже
советские историки признают, что развитие капитализма в этом районе страны
способствовало тому, что рыбная промышленность была втянута в единую систему
хозяйственного развития России через укрепление экономических связей с
Сибирью и европейскими районами. Включение отрасли в общее экономическое
пространство способствовало складыванию на Дальнем Востоке внутреннего и
внешнего рынка.
В то же время на развитие отраслив рассматриваемый период оказали влияние
низкая хозяйственная освоенность и заселенность дальневосточной территории,
географическое положение края в зоне Тихого океана, страны тихоокеанского
бассейна всегда проявляли обостренный интерес к состоянию российского рыбного
хозяйства. Наличие на Дальнем Востоке иностранного капитала в дореволюционном
и советском рыболовстве, конкуренция между советскими и зарубежными
монополистами, политика государства к существовавшим в регионе
рыбопромышленным концессиям — эти аспекты представляют интерес для
исследования.
Хозяйственная жизнь отрасли отражала и государственные интересы,
связанные с взаимоотношениями в тихоокеанском бассейне между Россией,
Японией, США, Китаем, начиная с конца XVIII века и в настоящее время этот район — своеобразная
контактная зона между нашей страной и странами тихоокеанского региона, что
делает рассматриваемую в статье тему актуальной и в наши дни.
С освобождением от интервентов Владивостока 25 октября 1922 г.
завершилась гражданская война на Дальнем Востоке. Из войны наша страна на Дальнем
Востоке вышла экономически слабой,
и для Японии такое государство не было как политически, так и
экономически на данном этапе развития опасным конкурентом на Тихом океане,
каким была царская Россия. Изменилась и Япония. В 20-е годы она вступила в
полосу стабилизации капитализма. Правительство стало активно проводить
политику протекционизма
национального капитала, которая
диктовалась необходимостью ускоренного развития национальной промышленности,
освобождения от неравноправных договоров. Монополистический капитал укрепился
в наиболее важных отраслях экономики: судостроительной, строительной,
металлургической промышленности, в торговле. Наращивали финансовую мощь
концерны Мицубиси и Сумитомо, Мицуи и Ясуда.
Япония усилила свое политическое влияние в регионе, захватила ряд
тихоокеанских рынков. Но ее дальнейший расцвет был приостановлен
усиливавшимся влиянием на Тихом океане Англии и США, которые вернулись в этот
регион после первой мировой войны.
В этих условиях японское правительство меняет тактику по отношению к
России: от военной оккупации русского Дальнего Востока Япония переходит к
политике «мирного экономического внедрения в хозяйство региона»[8]. И одним
из основных вопросов, как с экономической, так и с политической точки зрения
в советско-японских отношениях оставался вопрос о рыболовстве в
дальневосточных водах. Тем более в годы гражданской войны при наличии
враждебности со стороны Японии к СССР японские промышленники продолжали
эксплуатировать морские рыболовные богатства Дальнего Востока. Так, по данным
дальневосточной статистики, в 1922 г. 91 японский предприниматель из 272
рыболовных участков эксплуатировал 264, на которых было добыто 680.9 тыс.
коку (1089,4 тыс. пудов) рыбы, произведено 709 тыс. ящиков консервов. На
рыбалках трудились 10041 рыбак. На собственный внутренний рынок промышленники
вывезли 9250 тыс. пудов различной рыбопродукции, в т. ч. рыбы и икры
японского посола, сельди в свежем виде, ракообразных на 16.8 млн. иен
[1]. Примечательно и сообщение,
опубликованное в газете «Красноярский рабочий», в котором передается
информация следующего содержания: «Известный Владивостокский предприниматель,
прибывший в Харбин, предает следующее: во Владивостоке нет русского
правительства. Главный нерв Приморского правительства «Народная армия»
практически находится на службе у японцев. <…> Экономическое положение не лучше. Меркуловцы не
могут свободно вывозить материалы из Владивостокских складов и доков. Грузы
просматриваются японцами и только тогда могут быть проданы. Фактически
установлена привилегия японских рыбопромышленников в дальневосточных водах»
[2]. Сообщалось о том, что под прикрытием военного флота японцы работают в
наших водах на краболовных и других шхунах, которые снабжены оборудованными
на них консервными заводами легкого типа. В эти годы в рыболовный сезон на береговых
рыбалках насчитывалось до 18 тысяч японских рабочих.
Все выше изложенные факты говорят практически о безграничном засилье
японского рыбного промысла на Дальнем Востоке. Участившиеся жалобы русских
рыбопромышленников привели к тому, что Советское правительство приняло ряд
мер для восстановления рыбного хозяйства на Дальнем Востоке, организации
рыболовного надзора и охраны рыбных ресурсов. Так, 2 марта 1923 г. Совнарком
РСФСР принял постановление о порядке эксплуатации рыбных и морских звериных
промыслов на Дальнем Востоке, на основании которого иностранные граждане
получали право вести рыбную ловлю в пределах дальневосточных вод при наличии
соответствующих патентов от российских властей.
Японские промышленники вначале пытались игнорировать постановление
правительства РСФСР, сохранить «свободный лов» в российских территориальных
водах, получить признание за ними права продолжать эксплуатацию, как прежде,
рыбных промыслов.
Наступивший новый рыболовный сезон 1923 г. поставил перед японскими
рыбаками задачу найти пути соглашения с советскими рыболовными органами об
условиях совместного рыболовства в тихоокеанских водах. В связи с этим с
апреля 1923 г. одновременно с переговорами об установлении дипломатических
отношений между СССР и Японией А. А. Иоффе по поручению правительства вел с
Каваками Тисихито и переговоры о дальнейшем существовании японского
рыболовства в наших территориальных водах[9] .
Переговоры продолжались месяц; на 12 заседаниях был рассмотрен
довольно-таки широкий круг вопросов, среди которых можно выделить такие, как
вопрос об ответственности за николаевские события 1920 г., о международных
отношениях, включая продолжение действия русско-японской рыболовной конвенции
1907 г., о задолженности рыбопромышленников и др.
Переговоры не имели каких-либо положительных результатов, и только 21 мая
в Токио удалось достичь соглашения о статусе рыболовства в советских водах.
На основе соглашения во Владивостоке на базе управления «Дальрыба» была
создана Комиссия по определению задолженности японских рыбопромышленников за
1921-1922 гг.
1 августа комиссия начала
работу, но заседания проходили очень трудно, так как японская сторона
всячески пыталась отклонить советские требования по оплате штрафов за
нарушения эксплуатации водных ресурсов, а также из-за допущенных японцами
нарушений правил рыболовства и основных условий, установленных при
эксплуатации морских промыслов.
Японских арендаторов волновало решение вопроса о рыболовных торгах в 1923
г., т. к. они понимали, что уже не будет допущено бесконтрольное рыболовство,
тем более часть из них задолжала нашей страны 36 млн. иен. Как складывались взаимоотношения
на торгах 1923 г., отмечает в своем докладе уполномоченный Наркомпрода РСФСР
и Главрыбы Ф. А. Андрианов: «Прежде всего, они [японские рыбопромышленники]
заявили о нежелании выступать на торгах, так как намеревались взять оптом
необходимое им количество участков на сумму по соглашению»[11] . Это
заявление поддержано японским консулом во Владивостоке. Однако желание
японцев удовлетворено не было.
За несколько дней до торгов
представители японских рыбаков явились в управление «Дальрыба» и заявили о
своем желании участвовать в торгах, но высказывали ряд сомнений, в частности,
что оценка участков будет высока. В конце концов соглашение состоялось в том,
что 253 участка будут расценены не больше, чем в 1150 тыс. руб. [12].
По окончании торгов японские
предприниматели заарендовали 323 действующих рыболовных участка. На долю
японского капитала пришлось 62 % общей суммы от арендованных участков, а на
русский частный — только 10 %, госпромышленности - 8 % и артелей — 4 %. После окончания рыболовного сезона
арендаторы добыли 3510,7 тыс. центнера рыбы, или 49,7 % общей добычи по
Дальнему Востоку, произвели рыбопродукции на 16310,7 тыс. рублей золотом, или
68 % общего производства в регионе. На японских рыбалках трудились 18012 чел.
[3]
6 апреля 1924 г. переговоры
были завершены. Японские арендаторы согласились с оценкой задолженности в
1750 тыс. иен, из которых 1550 тыс. иен были внесены еще 16 марта в кассу
«Дальрыбы», а на остальные представлялась расписка на три года с погашением
ежегодно по 400 тыс. иен плюс 8 проц. годовых. Сумма в 1200 тыс. иен
обеспечивалась векселями Владивостокского отделения Чосен Банка.
На торгах 6 апреля японцы
получили аренду на 219 морских участков стоимостью в 1152 тыс. руб. золотом и
внесли залог в размере 50 проц. общей суммы. А всего в аренде в 1924 г. у них
находилось 234 морских рыболовных и 14 краболовных участков, заплачено было
12,7 млн. руб. золотом.
Впервые срок аренды рыболовных участков определялся в три года.
Однако соглашение 1924 г.
носило временный характер, т.к. определяло условия ведения рыболовства только
на один сезон. Японские рыбопромышленники его нарушали, незаконно проводя
«свободный лов» на ряде участков, не сданных им в аренду, что вызывало
протесты со стороны советского правительства.
Дальнейшее развитие рыболовные, отношения получили после 20 января 1925
г., когда в Пекине советским послом Л. М. Караханом и послом Японии Кенкичи
Иошизавой была подписана «Конвенция об основных принципах взаимоотношений
между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией». В конвенции в
3-й главе было оговорено, что правительства «приступят к пересмотру
рыболовной конвенции 1907 г., приняв во внимание те перемены, которые могли
иметь место в общих условиях со времени заключения указанной рыболовной
конвенции» [4]. Заключение
конвенции, как отмечается в газете Красноярский Рабочий, способствовала
установлению более тесных торговых и хозяйственных связей между Японией и
СССР на Дальнем Востоке, более широкому проникновению на международный рынок
русской рыбопродукции [5].
По новой конвенции оставались тот же порядок проведения торгов на
рыболовные участки, те же платежи и налоги, что и в 1923-1924 гг. В связи с этим
японские арендаторы продолжали чувствовать себя достаточно уверенно в
советских дальневосточных водах. Как пишет Крушанов А.И., на долю японского
сектора приходилось 58,3 % общего вылова лососевых и почти 90 % крабов,
стоимость продукции составляла 61 % общей добычи в наших водах. Из суммы
вложенных основных капиталов в виде промыслового оборудования и снаряжения на
долю японского сектора приходилось 78,4 % причем японский капитал — это
преимущественно дорогостоящие рыбоконсервные заводы[13].
22 декабря 1925 г. в Москве были начаты переговоры по пересмотру
рыболовной конвенции. Во время
переговоров, проходивших по 23
января 1928 г. (со значительными перерывами), был решен вопрос о
распределении промысловых участков между японской и советской сторонами, о
пересмотре русско-японской рыболовной конвенции 1907 г., согласовывались
условия деятельности рыбоконсервных заводов на Камчатке.
Основным районом деятельности арендаторов Японии оставался Камчатский с
его богатыми рыбными и крабовыми промыслами. Наличие большого количества японских
рабочих, японских предприятий на полуострове диктовали выстраивание
взаимоотношений на всех уровнях, тем более помня агрессивные действия в
совсем недалеком прошлом. Циркулярное письмо губернского бюро ВКП(б) от 19
октября 1925 г. предупреждало: «Приграничное положение Камчатской губернии,
наличие иностранных, главным образом, японских концессионных и арендных
предприятий на Камчатке (рыбалки, заводы и проч.), обязывает советские и
партийные органы наши к особой осмотрительности и выдержанности в своих
мероприятиях, дабы не дать повода к недоразумениям и кривотолкам, могущим
быть так или иначе использованными иностранцами в их
интересах»[14].Говорилось о том, что японцы заинтересованы в усилении своего
влияния, в снятии ограничений в эксплуатации рыбных богатств, обусловленных в
соглашениях: «… имеются сведения, что в некоторых районах японская
администрация предприятий проявляет стремление к персональным сближениям с
местными ответ работниками, причем прибегает к «дружеским» и «на память»
подаркам, точно так же, по просьбам местных работников, делает одолжения
общественным организациям. Практикуется устройство нечто вроде банкетов с
выпивками на брудершафт, угощение представителей Таможни и ГПУ, прибывающих в
наши порты иностранных пароходов»[15].
Письмо призывало к выдержке, осмотрительности, к соблюдению чисто
официальных отношений «с представителями иностранного капитала».
Таким образом, во время
действия рыболовной конвенции 1925 года, в годы новой экономической политики
на Дальнем Востоке Япония продолжала оставаться серьезным участником в
разработке и потреблении рыбных богатств Тихоокеанского бассейна. Автор
склонен считать, что японская рыбопромышленность выступала, как и в
дореволюционные годы, монополистом в исполнении богатств промысловых вод
тихоокеанского побережья СССР.
Мощность японской рыбопромышленности в советских водах подтверждают и
данные, опубликованные 23 февраля 1925 г. в газете «Известия»: «Всего в
дальневосточных водах работает до 250 японских рыбопромышленников, нанимающих
для работы на промыслах до 25 тыс. рабочих. Капитал, вкладываемый в
рыбопромышленность, доходит до 25 млн. иен ежегодно. Промыслы обслуживаются
300 судами с тоннажом до 150 тыс. тонн. Стоимость ежегодного улова составляет
34 млн. иен, или на одного рабочего, занятого на промысле, приходится в
среднем до 1400 иен выработки продукции. Только на одной Камчатке работает от
16 до 20 консервных заводов, изготовляющих рыбных консервов из красной
(нерки) до 350 тыс. ящиков, из горбуши — до 50 тыс. ящиков и из краба — 35
тыс. ящиков: всего консервов на сумму в 11 440 000 руб. в год. За 13
последних лет японцами вывезено за границу с дальневосточных промыслов 4 743
106 ящиков разных консервов на сумму до 25 млн. иен»[6].
Очевидно, что для возрождения советской рыбной промышленности у частного
капитала не было достаточных сил и средств. Впрочем, создание государственной
рыбной промышленности также было затруднено, поскольку не хватало оборотных
средств, отсутствовала материально-техническая база. При этом сказывалась
отдаленность от центров снабжения и рынков сбыта, дефицит рабочей силы,
особенно квалифицированной.
Однако не стоит говорить о полном бездействии советских властей в
отношении разрешения обострившегося вопроса: прерванную в бурные годы гражданской войны дипломатическую
работу, руководство СССР продолжило в 20-е годы, когда потребовались усилия
по выводу молодой Советской России из политической изоляции и вопрос о
рыболовных конвенциях встал ребром. Важное значение сыграло постановление Совнаркома РСФСР о порядке эксплуатации рыбных и
морских звериных промыслов на Дальнем Востоке: теперь иностранные
рыбопромышленники могли вести промыслы только при наличии патента от
советских властей. В апреле 1923 г. начались переговоры о восстановлении
дипломатических отношений между СССР и Японией и как результат, было
объявлено начало деятельности
Комиссии по определению задолженности японских рыбопромышленников за
1921-1922. Эти меры
способствовали упрочнению
советской позиции в отношении деятельности японских рыбопромышленников в
русских дальневосточных водах.
Важно еще раз отметить, что восстановление дипломатических отношений
между СССР и Японией, и на этой базе подготовка соглашения в области
рыболовства создали определенную договорно-правовую базу экономического
сотрудничества между странами. Вместе с тем, как политические, так и
экономические отношения между ними в течение 20-х годов продолжали оставаться
неустойчивыми.
Список
источников и литературы
1.
Статистика
состояния рыболовного промысла на Дальнем Востоке за 1922 г. //Красноярский
рабочий. Красноярск, 1922. 123.
С.2.
2.
Сообщение
Камчатского губернского бюро РКПБ. // Красноярский рабочий. Красноярск, 1922. 203. С.3.
3.
Состояние
дальневосточной рыбной промышленности. // Известия. М.,1923.
112. С.1.
4.
Из
конвенции об основных принципах взаимоотношений между СССР и Японией 1925 г.
// Известия. М.,1924. -50. С2.
5.
Советско-японские
отношения из года в год крепнут и развиваются. // Красноярский рабочий. –
Красноярск,1928. 17. С.1.
6.
Японский
промысел в Дальневосточных водах // Известия. М.,1925. 234. С.3.
7.
Елизарьев
В. Н. Эволюция русского и японского подходов к рыбным промыслам на Сахалине
до русско-японской войны
1904-1905 гг. Сборник научно-практической конференции, посвященной 100-летию
русско-японской войны 1904-1905 гг. Владивосток, 2005. С.73
8.
Зиланов
В.К., Латышев И.А., Плотников А.Ю. Русские Курилы: история и современность.
Сборник документов по истории формирования русско-японской и
советско-японской границы. М.,1995.
С.76.
9.
Сенченко
И.А. Сахалин и Курилы-история освоения и развития. М.,1999.
С.234.
10.
Мухачев
Б.И. Становление Советской власти и борьба с иностранной экспансией на
Северо-востоке СССР. Новосибирск, 1975. С.241.
11.
Зиланов,
В.К. Русские Курилы: история и современность. Сборник документов по истории
формирования русско-японской и советско-японской границы. М.,1995.
С.72.
12.
Кутаков Л.Н. История
советско-японских дипломатических отношений. М., 1962.
С.267.
13.
Крушанов
А.И. Борьба за власть Советов на Дальнем Востоке и в Забайкалье. Владивосток, 1961. С.134.
14.
Зиланов
В.К. Русские Курилы: история и современность. Сборник документов по истории
формирования русско-японской и советско-японской границы. М.,1995. С.81.
15.
Зиланов
В.К. Русские Курилы: история и современность. Сборник документов по истории
формирования русско-японской и советско-японской границы. М.,1995. С.82.
|